Царь слова
С 1978 по 1985 годы заместителем редактора районной газеты «За коммунизм» работал Лев Николаевич ЯКОВЛЕВ
С 1978 по 1985 годы заместителем редактора районной газеты «За коммунизм» работал Лев Николаевич ЯКОВЛЕВ
Он родился 14 марта 1934 года в Боровске. Мать – учительница начальных классов Клавдия Петровна КИСЕЛЁВА – одна воспитывала мальчишку. Она целыми днями на работе, а Лёва пропадал на улице в компании таких же шалопаев. От его хулиганских выходок спасу не было. Первая учительница Анфиса Дмитриевна БОНДАРЕВА не успевала заносить в ведомость «неуды» по поведению. Лет с 12 начал курить, а вскоре попробовал и вкус спиртного.
Юность тоже была бурной, о чём свидетельствуют, в том числе, и фотографии тех лет. Вот он в составе футбольной команды, вот с друзьями из музыкального ансамбля, вот на дружеской вечеринке. На одном из снимков ЯКОВЛЕВ напоминает популярного актёра 1950-х Леонида ХАРИТОНОВА: модный зачёс на голове, ямочки на улыбающихся щеках, прищуренные глаза, руки в карманах расклешённых брюк. Типичный стиляга.
Такой разгульный образ жизни не помешал Льву сначала с золотой медалью окончить первую боровскую школу, а затем успешно отучиться на филологическом факультете МГУ. Высокие оценки парень получал не за красивые глаза. Он рос любознательным, начитанным, разносторонним. Любил историю, литературу. Эрудированный, остроумный, знавший множество стихов и песен, обладавший прекрасными вокальными данными, ЯКОВЛЕВ всегда был душой компании.
Пока свободою горим…
После МГУ он по распределению учительствовал в Пермской области. Потом возвратился домой. Был преподавателем, а затем завучем в кривской школе, завучем во второй боровской, директором – в первой боровской.
Высокое звание учителя заставило ЯКОВЛЕВА отказаться от прежней разгульной жизни. Хотя он и не стал аскетом. По-прежнему любил компании. При этом ни разу не позволил продемонстрировать превосходство в образованности, интеллекте, служебном положении.
Таким его запомнили и коллеги по «За коммунизм», где ЯКОВЛЕВ оказался в 1978 году волею обстоятельств. Потом он признавался, что в юности мечтал быть журналистом, и вот судьба предоставила ему такой шанс.
За период работы в районке он проявил себя как настоящий профессионал. Умел найти интересную, злободневную тему, грамотно её раскрыть. Большой жизненный опыт и широкий кругозор позволяли Льву Николаевичу разбираться во многих сферах жизни.
Особое значение он всегда придавал языку. Не уставал повторять, что газета не просто должна нести информацию, но и преподносить эту информацию грамотно и красиво. С юных лет впитавший в себя великих русских классиков, он не мог позволить небрежного отношения с языком ни себе, ни коллегам, даже в угоду оперативности. Если вкрадывалась ошибка (пусть даже совсем незаметная большинству читателей), ЯКОВЛЕВ ругал в первую очередь себя, а уже потом – автора и корректора. Если поиграть с его именем, можно сказать, что этот Лев был царём слова.
Те, кто с ним работали в редакции, вспоминают его демократичность, либеральность (в рамках разумного). Например, сотрудникам, выполнившим свои задания, предлагал идти домой, не дожидаясь официального окончания рабочего дня. Таким образом он вовсе не пытался завоевать авторитет, он умел быть и жёстким, резким, требовательным. Мог и накричать в сердцах, а потом переживал из-за несносности характера.
«Работа в редакции дала мне многое, – вспоминал Лев Николаевич. – Жаль, правда, что журналист до определённой степени ограничен в своих возможностях».
Для него свобода была очень важна. Наверное, поэтому ЯКОВЛЕВ не очень уютно чувствовал себя в кресле заведующего районным отделом образования или на посту директора школы. Потому что терпеть не мог, когда сверху приходили нелепые директивы от тех, кто очень далёк от вопросов образования и педагогики. Так и в газете: не мог спокойно относиться к тому, что какой-нибудь третий секретарь райкома начинал его учить, как и что писать.
Жизнь как песня
Помню нашу встречу накануне его 60-летия. Это был его последний год работы в школе. В газете собирались опубликовать о нём очерк в честь юбилея. Лев Николаевич сидел в опустевшем школьном классе и с усталым видом проверял ученические сочинения. Если бы в тот момент он попросил перенести встречу, я бы, конечно, возражать не стал. Но ЯКОВЛЕВ понимал, что такое труд журналиста, он отложил все свои школьные дела и спокойно ответил на все вопросы.
Он всегда был человеком сентиментальным: легко мог прослезиться, читая стихи ЕСЕНИНА, ЦВЕТАЕВОЙ, БРОДСКОГО. А тут вдруг признался, что с годами всё чаще испытывает чувство вины перед теми, кого обидел словом или поступком.
Несмотря на проблемы со здоровьем, Лев Николаевич не менял образ жизни, не отказывался от любимых удовольствий. Не прочь был и рюмочку пригубить, и сигареткой подымить. «Я не хочу лишать себя удовольствия только ради того, чтобы пожить лишние полгода, – отвечал ЯКОВЛЕВ на упрёки супруги. – Не могу отказываться от того, что давно и прочно вошло в мою жизнь. Знаю, что буду пить успокоительное во время матча моего любимого «Спартака», но всё равно не оторвусь от телевизора».
Когда из-за болезни глаз Лев Николаевич уже не мог читать (что было для него настоящей трагедией), жена как-то раз поинтересовалась, вернувшись с работы:
- Чем же ты занимаешься, когда остаёшься один?
- Я пою.
Говорят: жизнь как песня. Если проводить такое сравнение, то можно сказать, что песня Льва ЯКОВЛЕВА была не очень длинной (он умер в декабре 1999 года в возрасте 65 лет) и не самой весёлой. Но главное – исполнитель сумел вложить в неё большой смысл.
Дмитрий ОДИНОКОВ
Последние новости
Полезные ссылки
