Храм науки на взгорье
Улица Урицкого – из числа самых коротких в Боровске. Но в своём историческом колорите другим не уступит. Здесь на каждом шагу легендарные объекты. На одном из них – доме № 21 – мы сегодня остановимся
Прежде эта улица именовалась Спасской – по названию возведённой на вершине горы церкви Спаса Преображения. Эта местность в своей истории имела разные названия, в частности – Драгунская слобода. В первой четверти XVII в. правительство приступило к дроблению вольного казачества и распылению его по различным территориям. В Боровске несколько казачьих семей поселились над Текиженским оврагом. Впоследствии они были переведены в драгуны, и закреплённые за ними земли стали называться драгунскими.
У подножья горы располагалось кожевенное производство ПРОВОТОРОВЫХ и ГОЛОВТЕЕВЫХ. Неподалёку, у поворота на нынешнюю улицу Красноармейскую, была церковь Георгия Страстотерпца.
В доме № 4 размещалась типография, где до революции печаталась первая уездная газета «Боровская жизнь», а затем и «Боровские известия». Напротив, в доме № 23, проживали представители дворянского рода ЧЕЛИЩЕВЫХ-ИЗВЕКОВЫХ. А чуть выше – то самое каменное двухэтажное здание, которое было возведено в 1848 году под богадельню для проживания в ней «12 человек женщин духовного звания».
И шар упал со страшной силой
С 1882 года здесь располагалось уездное училище. В отчёте Дирекции народных училищ Калужской губернии за 1888 год указано, что училище помещается в доме, принадлежащем причту Спасской церкви. Клировая ведомость за тот же год сообщает, что «в верхнем этаже дома и 1/4 части нижнего размещается уездное училище, а 3/4 первого этажа принадлежат священнику. Стоит на крутом обрыве, сползающем вниз на дорогу. Занимает 20 аршин в ширину и 16 аршин в длину. Имеются надворные постройки».
В этом учебном заведении преподавал арифметику и геометрию Константин ЦИОЛКОВСКИЙ. О его деятельности в определённой степени свидетельствует выдержка из отчёта директора народных училищ Калужской губернии в Министерство народного образования: «Качества, характеризующие учителя К. Э. Циолковского, – честность, мягкое обращение с учениками, терпение и трудолюбие. Как педагог Циолковский обладает вполне основательной подготовкой и достаточно выработанной речью, твёрдостью воли и настойчивостью, отличается самообладанием и серьёзным отношением к своим обязанностям».
Упоминаются в этом документе и другие педагоги: учитель русского языка Евгений САМОЙЛОВ, преподаватель истории и географии Евгений ЕРЕМЕЕВ, священник Василий КАЗАНСКИЙ, который обучал Закону Божьему. С Евгением Сергеевичем ЕРЕМЕЕВЫМ у ЦИОЛКОВСКОГО сложились очень дружеские отношения. Так же, как и с Иваном Ивановичем ИЗВЕКОВЫМ, Александром Степановичем ТОЛМАЧЁВЫМ, которые в разное время были штатными смотрителями училища. Они много общались вне службы, дружили семьями, бывали друг у друга в гостях. ЕРЕМЕЕВ оказал учёному материальную поддержку при издании его труда «Аэростат металлический управляемый».
Судя по воспоминаниям учёного, он не ограничивался занятиями в классах, не боялся отступать от предлагаемой программы, старался всячески разнообразить процесс обучения, считая, что «в детях нужно поддерживать любознательность, пытливость ума, дерзание творить». Стремился, чтобы ученики не только закрепили учебный материал практическими занятиями, но и понимали его жизненную пользу.
«С учениками старшего класса летом катались на моей большой лодке, купались и практиковались в геометрии. Я своими руками сделал две жестяных астролябии и другие приборы. С ними мы и ездили. Я показывал, как снимать планы, определять величину и форму недоступных предметов и местностей.
Летом я нашёл ещё другую забаву для учеников. Сделал огромный шар из бумаги. Спирту не было. Поэтому внизу шара была сетка из тонкой проволоки, на которую я клал несколько горящих лучинок. Монгольфьер, имеющий иногда причудливую форму, подымался, насколько позволяла привязанная к нему нитка. Но однажды нитка внизу перегорела, и шар мой умчался в город, роняя искры и горящую лучину. Попал на крышу к сапожнику. Сапожник заарестовал шар. Хотел привлечь меня к ответственности. Потом смотритель моего училища рассказывал, что шар упал на дом и со страшной силой разорвался.
Потом я свой монгольфьер только подогревал, огонь же устранял, и он летел без огня. Поэтому скоро опускался. Ребята бежали за ним и приносили обратно, чтобы снова пустить в воздух».
В условиях раскола
1 октября 1896 года училище переехало, и дом стал сдаваться женской второклассной школе. В том же году неизвестный автор в «Калужских епархиальных ведомостях пишет: «Кроме исторических условий, среди которых вырос и развивался раскол в Боровске, его процветанию здесь в настоящее время способствует главным образом та постановка домашнего воспитания и обучения девочек и отчасти мальчиков, которая практикуется среди местного старообрядчества. Обыкновенно девочки старообрядцев, кончив курс в приходских городских училищах, а в большинстве случаев вовсе не учившись ни в какой школе, поступают в школы моленниц или богородок. Так называют здесь старых дев и вдов, которые отличаются необыкновенною преданностью старообрядству, состоят ревностными пропагандистками раскола и самыми верными хранительницами его традиций. Вполне понятно, что воспитанницы этих школ, становясь с течением времени матерями семейств, вносят тот же дух и в свои семьи и тем самым дают прочные устои местному старообрядчеству».
Перед революцией в этом здании располагалось приходское училище для мальчиков.
С горки на портфелях
В советское время здание не утратило своей образовательной функции. Долгое время в нём располагалась начальная школа. Вспоминает боровчанка Наталья ЕРМОЛАЕВА, учившаяся здесь в конце 1950-х: «На первом этаже был один класс, учительская, раздевалка, ещё два класса на втором этаже. В каждом помещении установлены печи. По утрам перед занятиями техничка разносила по классам чернила в ящичках. Туалет располагался во дворе. Сигнал к началу урока давался с помощью колокольчика. Существовала такая традиция: звонить в этот колокольчик доверяли самым прилежным ученикам. Это было очень престижно и являлось хорошим стимулом к тому, чтобы хорошо учиться. Каждый день с нетерпением ждали большую перемену, когда в школу привозили пончики. Аромат от них разлетался по всему зданию. Вкус этих пончиков запомнился навсегда».
Из окон второго этажа открывался прекрасный вид на окраину бора. И по весне, в конце учебного года, у ребят возникало искушение сорваться с уроков и убежать туда, на природу. А зимой одним из любимых развлечений было катание на портфелях. В то время пешеходная зона ещё не была оснащена ступеньками, поэтому ничто не мешало с ветерком промчаться по склону вдоль всей улицы, до самого Текиженского оврага.
Бывшие ученики вспоминают педагогов, работавших в этой школе. Зинаида Петровна МИРОНОВА (директор), Мария Григорьевна ГОРОХОВА, Ольга Петровна ИЗВЕКОВА, Мария Григорьевна РЯЗАНЦЕВА, Анна Ивановна КРЮЧКОВА, Мария Николаевна КУЗНЕЦОВА, Прасковья Михайловна ШМЕЛЬКОВА, Вера Александровна ВАСИЛЬЕВА.
Вероятно, когда в начале 1970-х на улице Ленина построили новую большую школу, надобность в этом учебном заведении на Урицкого отпала, дом заселили. И до сих пор он продолжает оставаться жилым. О том, что ранее здесь были учебные заведения, напоминает граффити с изображением ЦИОЛКОВСКОГО. Может быть, стоит подумать об открытии мемориальной доски?
Автор благодарит за помощь сотрудников музея-квартиры К. Э. Циолковского
Дмитрий ОДИНОКОВ
Последние новости
Полезные ссылки
